Автор: Стефан Бланкерц и Эрхард Дубрава

Перевод статьи: Ольга Лазаренко

Этимология: слово происходит от латинского «super» (над) и «videre» (смотреть), но не в значении немецкого слова «обозревать», а «отражать». На английском языке обозрение, контроль и наблюдение означают  только наблюдение.

Значение для психотерапии: тот факт, что психотерапевт должен регулярно проходить профессиональный «контроль», уже стал опытом психоанализа. По словам Фрейда, в ходе анализа пациент идентифицирует аналитика с родителем («перенос»). В результате возникает риск того, что аналитик неосознанно принимает роль, назначенную переносом и идентифицирует пациента с ребенком («контрперенос»). Аналитик должен следить за своей беспристрастностью и терапевтической объективностью и контролировать это.

Наблюдение также важно для подхода гештальт-терапии. Как и в психоанализе, (контр) перенос является распространяющейся на эту концепцию проекцией, так и у психотерапевта, как и у любого человека есть опасность не воспринимать собеседника таким, какой он есть, а навязывать что-то(неосознанно)  или попасть под влияние. Поскольку для гештальт-терапии так важно, чтобы терапевт мог осознавать без оценки и был открыт для диалога «Я-Ты» в смысле Мартина Бубера, контроль играет центральную роль.

Пример: опытный коллега работал во второй половине терапевтического дня с пятью мужчинами подряд, которые были униженны своими отцами. Это заметно. В основном можно предположить, что это связано с самим собой, когда все клиенты работают над одной темой. Этот коллега принес этот опыт в группу супервизии. Супервизор спросил его напрямую о его отношениях с отцом. Он разразился слезами и рассказал, как его отец часто разрушал то, что он построил или сделал, если это было не совсем идеально. Он полностью забыл этот опыт.

Отношение супервизора в гештальт-подходе и типы интервенций не отличаются от тех, которые применяются в терапии.

Гештальт-терапия становится все более важной для процессов супервизии, даже за пределами гештальт-терапевтического направления. Это связано с тем фактом, что в других направлениях (таких как поведенческая терапия) значение терапевтических взаимоотношений осознается все больше и, следовательно, осознаётся взаимосвязь с восприятием терапевта на супервизии. Тем не менее, эти терапевтические направления часто не имеют соответствующих реляционных инструментов для наблюдения. Вот почему людям нравится возвращаться к гештальт-терапии .

Понимание супервизии также расширилось под влиянием гештальт-терапии: речь идет не только о разговоре о клиенте («случае»), но также о личности терапевта и терапевтических отношениях с темой супервизии.

«Даниэль Розенблатт: Какой у вас опыт в супервизии?

Лора Перлз: Ну, обычно,  я не думаю о том, как обсудить весь случай, и не как мне, как супервизору, делать записи и слушать. Я думаю, что так много времени тратится впустую на обзорах случаев.

Меня больше интересует опыт и трудности супервизируемого, а не клиента. Когда клиент развивается и начинает уменьшать свои симптомы, тогда не нужно объяснять случай.

Даниэль Розенблатт: Как вы пришли к этому методу?

Лора Перлз: Благодаря моему опыту и нетерпению, которое я почувствовала, когда слишком много времени было потрачено впустую из-за аналитических методов и описаний » (Лора Перлз,« Моя душа — это пустыня других », Вупперталь, 2003, стр. 103).

Литература: 

Literatur: Gerhard Fatzer (Hg.), Supervision und Beratung, Köln 2003; Astrid Schreyögg, Supervision: Ein integratives Modell, Paderborn 1991.

© Stefan Blankertz und Erhard Doubrawa, Lexikon der Gestalttherapie, gikPRESS, Köln/Kassel 2017