Статья подготовлена по материалам совместного семинара Питера Филипсона и Татьяны Назаренко.

Питер Филиппсон

Основа гештальт терапии в первоначальном понимании сводилась к физическому/биологическому подходу, укорененном в функционировании организма человека в окружающей среде и особенностях физических возможностей и ограничений.

Полагаю, что приверженность отношенческому подходу ведет к ограничению телесности, что противоречит холистической природе гештальт терапии. Необходимо четко различать телесный уровень организма/окружающей среды и уровень личности self и другой, а также применять это различение в работе с пищевыми нарушениями.

В теории описаны две границы: организм—окружающая среда и self—другой. Это может ввести в заблуждение, но разница действительно существенная.

Граница организма и окружающая среда проходит на физическом уровне при физическом трении и взаимодействии тел: еда, воздух, выделения, половая принадлежность, ощущение тепла и холода. Граница Self и другой находится на другом уровне существования, здесь уместно говорить о контакте, выборе, воле и отношениях. Психотерапия имеет тенденцию сводиться к границе self-другой и оперировать теорией self или отношениями, не принимая во внимание опыт физического тела и взаимодействия. Это распространяется и на теорию гештальта, хотя изначально акцент ставился на физическом и биологическом аспектах. Поэтому отчасти то, о чем мы будем говорить – это попытка заново включить физическую и животную части в работу с отношенческим self.

В каких отношениях находятся эти две границы?

Это не так просто, как кажется и есть ситуации, в которых они не соприкасаются. Возьмем в качестве примера случай Роджера Федерера (выдающийся швейцарский теннисист, в прошлом первая ракетка мира в одиночном разряде) и его теннисную ракетку. Вряд ли он себе говорит: «Сейчас я поднимаю ракетку и опускаю». Он ощущает ее как часть своего тела и, теряя контакт с ракеткой, теряет часть себя. Мне знаком этот опыт по боевым искусствам в упражнениях с мечом или посохом. Таким же образом, поврежденная часть тела может восприниматься как другой и тогда, я буду пытаться излечить его, пришить или, напротив, отрезать.

Тем не менее, если удается на какое—то время уделить внимание поверхности кожи и соединить эти две границы, жизнь будет протекать более гармонично. Хороший танцор или атлет без этого навыка не получится.

Если в раннем опыте поверхность кожи ощущалась как болезненная или отчужденная, то ничего другого не оставалось, кроме как принципиально разделить эти границы; обычно это приводит к оттеснению self от поверхности кожи и появлению отчужденной зоны. В этом случае есть ощущение телесной невоплощенности и нечувствительности к раздражителям, идентификации с «бестелесным» духом, заключенным в физическое тело, поверхность которого не включена в жизнь. Ретрофлексия многих раздражителей приходится на эту зону отчуждения между self и кожей; полагаю, что именно в ней кроются большинство проблем, в особенности, пищевых нарушений.

В этом случае терапевтическая работа с клиентом должна включать поддержку и побуждение заново открывать и присваивать себе поверхность кожи и физическое существование. Безусловно, нелегко вновь переживать ранний опыт боли и отчуждения. Вместе с тем, у клиента есть огромное желание прочувствовать физическую границу, поскольку изначально хотелось резать и причинять себе боль, лишь бы оставаться нечувствительным.

 

Татьяна Назаренко

Отчуждение связано и с избеганием переживаний стыда, страха, одиночества, душевных страданий. Как следствие — все большее отдаление от ощущения жизни в собственном теле, утрата идентичности, дисморфия.

Отчужденная телесность является следствием опыта, который заставляет «отчуждать» части тела, делать их нечувствительными и отодвигать границы контактирования вовнутрь, что создает некоторое пространство, буфер внутри.

Таким образом, часть тела выполняет функцию регулятора вступления в контакт или избегания его посредством избегания собственного тела, а точнее его части. Переживание себя в результате становится не целостным, фрагментированным.

При различных пищевых расстройствах мы можем наблюдать разнообразную динамику процесса отчуждения и искажения восприятия телесности.

При анорексии, к примеру, отчуждение телесности, десенсебилизация и выбор «внефизиологического» существования происходит, на мой взгляд, уже на уровне организм/окружающая среда. Там, где есть переживания, но нет контакта с этими переживаниями, а только пассивное восприятие.

Давайте рассмотрим на примере как это происходит?

В этом кейсе приведена информация и размышления после первых десяти встреч с клиенткой. Динамика терапии и сотрудничество с другими специалистами вынесено за рамки данного описания.

Коротко о клиентке.

Девочка, 14лет. Профессиональная спортсменка. Рост 158см, вес 34кг.

Хорошо учится, интеллектуально развита. Эмоционально чувствительна. Очень самостоятельная на первый взгляд.

Специфические симптомы.

Ограничения в питании, прием слабительных и диуретиков, изнуряющие физические нагрузки,

навязчивое стремление изменить свое тело, резкая потеря веса, наличие идеала худобы, достижение которого является сверхценной идеей, страх набрать вес. 

Наблюдаются трудности в способности к вербальному выражению аффектов, а также к различению между аффектом и действием.

Довольно сильно выражена тревожность. Самоуспокоение достигается трудно, удается путем контроля, в частности количества еды и объема тела.

Семейные факторы.

Клиентка из полной семьи, живет с родителями. Семейные ценности и воспитание имеют сильно выраженный религиозный характер с табуированной темой сексуальности и аксетичным отношением к телесности. Односиловая семейная система, т.е. выражать собственное мнение и претендовать на удовлетворение своих потребностей, по словам клиентки, право есть только у отца. Обращение с собой и с матерью девочка описывает «как с животными». С матерью отношения конфлюэнтные.

Сильно выражен страх созревания, взросления и принятия женской роли, в частности пугает повторение судьбы матери.

Социальные факторы.

Вид спорта, который предполагает сниженный ИМТ для достижения конкурентной формы тела. Ценность низкого веса в значимой группе как среди подруг, так и среди наставников.

К базовым условиям добавились

Конечно и факторы, связанные с вхождением в подростковый возраст. Изменение роста, формы тела. И встреча с противоречивыми потребностями её сексуальности.

Т.к. девочка была довольно дистанционна в физическом контакте с окружающим миром, ей с этими изменениями оказалось сложно адаптироваться, найти новую точку положения в мире, ощутить новые границы тела. Отчуждение от телесности стало ещё более радикальным, а встреча с внешним миром ещё более пугающей.

Как же в этом случае организовано рассогласование границы Self и тела? И каким образом в терапии можно помочь ощущению себя и совпадению, согласованию границы Self и физической границы?

Отчуждение телесности происходит там, где есть переживания, но нет контакта с этими переживаниями, только пассивное восприятие.

Для этой клиентки пассивное восприятие, по всей видимости, невозможно. Слишком болезненно. Пассивный и восприимчивый режим ид-функции оказывается недоступен. Приходится отказываться от телесных переживаний и формировать альтернативную реальность, конструировать свой собственный внутренний идеальный образ, который будет её опорой вне зависимости от душевной боли и телесного дискомфорта.

То есть происходит избегание границы Self/окружающая среда и отказ от телесности в принципе.

В случае этой клиентки можно было наблюдать явную амбивалентность и неуверенность в поддержке кого бы то ни было, недоверие и дистанцированность. В её истории и поддержка матери, в раннем периоде в том числе, была ненадежной и скорее опасной. Это связано было еще и с тем, что мать не могла обеспечить девочке защиту от эмоционального и физического насилия отца. И расслабиться рядом с матерью означало не быть готовой к внезапному вторжению в границы отцом.

По сути, девочка отодвинулась, «съежилась» от поверхности тела внутрь, чтобы не чувствовать боли. Спастись от несанкционированного и непредсказуемого эмоционального проникновения. Будто это не она.

Ей совсем не хочется возвращать чувствительность телу, так как есть внутренняя убежденность, что это приведет только к страданиям. Эту отчужденную часть она и сделала контейнером.

Можно предположить, что для того, чтобы не вступать в контакт с окружающей средой и не встречаться с непереносимыми переживаниями, ей нужно уничтожить этот контейнер боли, убить отчужденную телесность, в которой, в том числе, размещен болезненный опыт отношений в семье. А также чувство плохости, которое она не может высказать, вернуть в мир.

Это похоже на послание: «Я самодостаточна без тела, вы мне больше не сможете сделать больно».

Здесь важно отметить, что члены семьи это главные союзники терапии для исцеления клиента с анорексией. И понимание семейных факторов, повлиявших на формирование расстройства, необходимо не для обвинения родителей, а для изменения способа контактирования в окружении клиента.

Вернемся к клиентке. Опасность в этой ситуации состоит в том, что чем больше она «съеживается», уходит вовнутрь, чем меньше она контактирует, тем интенсивнее она худеет, убивая контейнер.

Дополнительные точки опоры, найденные в терапии, минимальное доверие и чуть большая контактная граница дает шанс чуть большему объему тела быть.

Так как отчуждаемая часть фиксирована так же, как и способ контакта — дополнительный источник боли заставляет ещё болше «уходить» вовнутрь, и как следствие уменьшать отчуждаемую часть.

Способность воспринимать переживания, которые появляются на границе контакта с окружающей средой дает надежду на постепенное восстановление телесной чувствительности и увеличение веса. Что на первом этапе терапии особенно важно.

Более полноценное возвращение полярной, отвергаемой части — «живой» с сильными чувствами, и поэтому опасной, телесности — будет происходить в терапии гораздо позже.

В отвержении телесности при анорексии можно практически всегда наблюдать трудности в открытии новому опыту. Это может быть связано как с особенностями мышления (вследствие специфического застревающего способа), так и со страхом воспроизведения болезненных переживаний, а также опыта эмоционального проникновения и невозможности противостоять ему. Это, в свою очередь, влечет за собой фокусирование на стереотипных, привычных повторяющихся действиях, ограничение взаимодействия со средой и социальную изоляцию. Таким образом, получается замкнутый круг обслуживания интересов, приобретающих навязчивый характер — снижение веса, ограничение в питании, попытка достижения идеального образа.

В такой ситуации важно обращать внимание на развитие интереса к своим физическим ощущениям и потребностям. Замечать, что происходит в процессе взаимодействия с окружением. И не спешить.

Оригинал статьи: http://psy4psy.ru/self_and_skin1